В учении о Троице отцы Церкви дали догматически безупречное решение стоявшей перед ними проблемы – выразить одновременность в Боге и монады и триады. Эта триединость очень сжато и четко выражена в первом послании апостола Иоанна: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино.
Борис Раушенбах, "Логика троичности"
ТРОИЦА
К живописи Борис Викторович пришел из Космоса. «Первоначальный толчок, - как он говорил, - был дан размышлениями о стыковке космических аппаратов с помощью ручного управления. Космонавт может видеть происходящее перед ним только на специальном экране. И я задался вопросом: насколько правильно плоский монитор передает действительную обстановку, то есть можно ли по нему управлять?» Оказалось, что глаз и мозг видят одни и те же вещи по-разному, что законы зрительного восприятия в комнате и, скажем, на поляне – тоже имеют мало общего, и что самое неприятное – нет строгой научной системы, которая позволяла бы без искажений передавать пространственные характеристики объекта на плоскости.
«И я углубился в дебри искусства безболезненно и естественно, не чувствуя никакой депрессии или дискомфорта при этом переходе. В этом не было ни спорта, ни романтики, потому что искусство и искусствознание, вера и религия существуют вечно, и в человеке всегда живет и будет жить какое-то беспокойство, желание проникнуть как можно глубже в сущность всего этого. Поэтому я ни с кем не вступал в соревнование, садясь за книги по теории перспективы или за статьи о смысле троичности в религии... Посещая памятники русской старины, я не сразу, но зато основательно, заинтересовался иконами. Прежде всего, меня смутило то, как в них передавалось пространство. В иконописи повсеместно используется странная обратная перспектива, которая кажется абсолютно алогичной, противоречащей очевидным правилам, известным сегодня всем и подтвержденным практикой фотографии. Неужели, это результат «неумения»? Какие-то странные, дикие вещи – имеют ли они вообще рациональные корни или все это совершенно иррационально? (Борис Раушенбах)Борис Раушенбах: Параллельная перспектива в средневековом искусстве, в частности, в древнерусском, она математически столь же точная, сколь и ренессансная, даже правильнее ее. С точки зрения, математики, конечно. Просто искусствоведы не знали ещё тогда работу мозга. На самом деле, человек видит пространство в обратной перспективе; правда, в слабой. Она имеет расхождение, порядка пяти градусов.
Его первая книга – первая попытка «поверить, как говорил Александр Сергеевич, гармонию алгеброй» – называлась "Пространственные построения в древнерусской живописи". Пятнадцать лет он трудился над ней, шаг за шагом приближаясь к вершине, которую видел, конечно, в Рублёвской «Троице».
Появление в 15 веке иконы Рублева не был следствием постепенного развития, это был скачок, нечто взрывоподобное. С поразительной смелостью художник совершенно исключает сцены гостеприимства Авраама, убирает все дольнее. Стол более не уставлен «столовыми приборами по числу вкушающих персон – это уже не совместная трапеза, которая может сплотить членов товарищества, а Евхаристия, объединяющая не в товарищество, а в Церковь. Рублеву удалось сделать так, что созерцающий икону видит полный троичный догмат. Дальнейшее развитие иконографии Троицы, в которой иконопись пыталась «улучшить» достигнутое Рублёвым, лишь подтвердило очевидное: если в каком-то деле достигнут максимум, то любое отклонение от него будет означать ухудшение.
Борис Раушенбах, "Предстоя Святей Троице"
Святой Андрей действительно совершил революцию – он вывел важнейший христианский сюжет далеко за пределы иллюстрации и времени – на орбиту Образа, который всегда богаче и ярче слов, и проникает в сердце. «Человек, - пишет Раушенбах, - способен сразу представить себе красивый пейзаж или любовь с первого взгляда. Если же попытаться передать любовь или пейзаж словами, то на это уёдет много времени, да и словами передать такие тонкие чувства невозможно. Они находятся вне суетящегося и спешащего мира людей – они в вечности». И космос стал для него «стираться», уходить на второй план. Он уже сыграл свою роль «промежуточной ступени», и теперь надо было заниматься тайной, к которой Борис Викторович и шел всю жизнь.
Борис Раушенбах: Когда человек занимается космонавтикой, он думает о вселенной, и у него невольно возникают религиозные представления. У меня все время ощущение, что обо мне Кто-то печется... Я даже вывел такой закон: когда что-то плохое случается – это обман зрения. На самом деле - это очень хорошее. Это спасает от будущих неприятностей.
В 1937 году посадили Королева и его помощников, а Раушенбаха чудом оставили, потому что, как он объяснял, в Москве у него еще не было знакомых, некому было стучать. «Пятый пункт» сработал, когда началась война. Пришла повестка. Думал, на фронт, но, как увидел, что на призывном пункте одни немцы, все сразу стало понятно. Формально это называлось трудовой армией, а фактически было хуже лагерей. Поначалу даже бараков не было – в сорокаградусные морозы жили под навесом! За первый же год их отряд потерял половину состава. В день умирало по десять человек. А он уцелел. Благодаря природной обязательности: «Мне, видите ли, неудобно было, что работу начал, обещал кончить и не окончил!» В институте Борис Викторович занимался расчетами полета самонаводящегося зенитного снаряда. И вот в лагере ему вдруг пришло неожиданное и изящное решение этой задачи. Он написал отчет и послал на свою бывшую фирму: люди же ждут. Послал и забыл. Но в это дело вник один генерал-конструктор и договорился с НКВД сдать ему Раушенбаха в «аренду». То есть ученый оставался в лагере, и кормили его, как остальных заключенных, и однажды его ветром сбило с ног, но зато уже не гоняли на работы на кирпичный завод, и дали заниматься физикой.
Борис Раушенбах: Мы иронично называли это Академией наук кирпичного завода. И читали друг другу лекции. Ничего же нет. Скучно! Я что-то по космосу рассказывал, кто-то – ещё что-то читал. Жизнь в лагере, понимаете ли, не была такой уж монотонной, однообразной. Можно было даже получить что-то. Ведь никто не знает, сколько я пишу, занимаюсь исследованиями. И я взял правило – половину для фирмы, половину – чистой математике. И выучил в лагере математику, а то был бы полным дураком.
Жена привозила ему передачи из двух чемоданов – в одном был хлеб, в другом – учебники по математике. После войны в НКВД поняли, что такого специалиста выпускать никак нельзя, и решили отправить в КБ города Щербакова, бывшего Рыбинска, настолько секретное, что и органах о нем мало кто знал.
Он вернулся в тот самый институт, из которого его когда-то забрали, но теперь идеи профессора Раушенбаха уже никакого отношения к работе лаборатории не имели. Он занялся теорией управления космическими аппаратами, системой их ориентацией в пространстве, и в рамках этих исследований осуществил давнюю мечту всех астрономов – сфотографировал обратную сторону Луны. И это были счастливейшие годы, потому что, несмотря ни на что, им давали возможность искать.
Борис Раушенбах: Мы сами выдумывали себе задания. Иногда втайне от начальства воровали средства от других проектов. Не себе в карман, конечно. Иногда – с разрешения начальства. Я ходил к Келдышу и говорил: «У нас институт занимается топливом, а мы тратим деньги на космос. Причем тут космос?!». А Келдыш отвечал: «Раз у вас получается, занимайтесь. А после разберемся!»
В первом отряде космонавтов Борис Викторович читал специальный курс по ракетной технике, динамике полета и отдельным системам корабля. Накануне полета, когда все, чем должен заниматься Гагарин, было расписано по секундам, Королев, вдруг обнаружил, что у Юрия Алексеевича вечером появилось свободное время. Сергей Павлович заволновался: «вот, сидит один, начнет думать о полете, занервничает», и отправил к нему Раушенбаха с еще одним ученым, чтобы они в сотый раз повторили инструкцию действий в космическом корабле. Главный смысл этого напутствия, говорил академик, сводился к одной фразе: «Руками ничего не трогать!»
«Надо сказать, - пишет Борис Викторович, - что после первых запусков проходили регулярные приемы в Кремле, на самом высоком уровне, необычайно торжественно, державно; приглашались и представители всех существующих в нашей стране конфессий. Я обратил внимание, что столик, за которым становились наши пастыри, находился тогда как бы в "санитарной зоне", и никто не переступал невидимой черты.
Пожалуй, именно из чувства протеста я пересекал эту границу и беседовал со священнослужителями. Таким образом, я вступил в контакт с православной Церковью, а так как я уже работал над книгой об иконах и не хотел, чтобы она была богословски безграмотной, то попросил, чтобы меня познакомили с ректором Духовной академии, и он помог мне с консультациями».
Многие серьезные ученые считают, что материализм, которому нас учили, это – чепуха. Многое свидетельствует об осмысленности мироздания, о том, что мироздание – не случайно собрание молекул. Если допустить случайность, то выводы будут такими страшными, что хоть вешайся. Пантеизм в средневековье был вежливой формой атеизма: когда считали, что Бог разлит всюду, то Его, вроде бы и нет. Современные представления об осмысленности мироздания – это вежливая форма религиозности в материалистическом мире.
Борис Раушенбах
В евангельские времена человечеству открылись такие фундаментальные понятия, которых раньше у классиков философии не было, и апостолам, чтобы говорить о серьезных вещах, тоже надо было искать точки соприкосновения. И, как на заре христианской эры, так и на заре космической, камнем преткновения было триединство Бога. На нем он и решил сосредоточить внимание.
Борис Раушенбах: Многие не понимают, как может быть Бог един, а с другой стороны – Троица: Бог Отец, Бог Сын и Бог Святой Дух. Три, все-таки или Один? Церковь считает, что это тайна. Что Бог един, но в трех Лицах. Это был один из тезисов атеизма – что это абсурд. Нет, это не абсурд. Такие вещи бывают не только в религии, но и в точных науках, в математике. Я просто показал, что логика позволяет иметь триединые объекты, что один и три – одно и то же. Это независимо от религии. Это логика разрешает такие вещи. А если разрешает, то что ж тут удивляться!
Помимо Триединости, он нашел в богословии ещё пять основных логических свойств Пресвятой Троицы, смысл которых заключается в том, что Три Лица выступают вместе; одновременно; всегда; и все, что делается, делается Ими совместно. Но при этом есть у каждого Лица и Свои, специфические особенности, качественно Ипостаси различны, не могут заменять друг друга, и в соответствии со Своим свойством каждое Лицо Троицы выполняет Свою задачу. А вот, как Они взаимодействуют – и есть Великая Тайна, потому что в ней заключается жизнь Бога в Самом Себе – это Тайна Любви.
Но и эта логическая характеристика может быть рассмотрена математикой для направления анализа. Оставалось найти объект, который обладает суммой этих свойств. И он был найден! Это обычный вектор в трехмерном пространстве с его ортогональными проекциями. А вектор, как известно, лежит в основе многих естественных наук. Вектором определяется сила, скорость, ускорение, на них держится учение об электричестве и магнетизме. Но это означает, пишет Борис Викторович в заключении, что триединость буквально пронизывает всю природу, всё мироздание.
Остается лишь поражаться, что отцы Церкви сумели сформулировать совокупность свойств Троицы, не имея возможности опираться на математику. Они совершенно справедливо называли любые отклонения от этой совокупности ересями, как бы ощущая внутренним зрением их разрушительную пагубность. Лишь сегодня становится понятным величие отцов Церкви и в смысле интуитивного создания безупречной логики триединости. Сегодня совершенно разумна формулировка догмата о Троице, которая точно следует Символу Веры: "Лица Троицы составляют единое Божество, в котором каждое Лицо в свою очередь является Богом.
Борис Раушенбах, "Логика троичности"
В 1987 году Борису Викторовичу позвонили из журнала «Коммунист» и попросили «откликнуться» на стратегическую оборонную инициативу Рейгана – СОИ. А Раушенбах ответил: «Да что это за ерунда, разве это важно? Вот наступает тысячелетие Крещения Руси, а вы, странные люди, ничего об этом не пишете!» - «Мы пытаемся найти автора, но безуспешно... А вы, что, можете написать?»
Он сказал, что примет решение только после встречи с редколлегией. Хотел понять, каковы реальные шансы на публикацию, и, убедившись в том, что предстоит серьезная борьба, стал писать. В итоге, его труд удалось провести по разделу «Математика», и материал попал-таки в номер буквально за три дня до подписания в печать.
Как это происходило в советские времена, поистине только Богу известно. Этот выпуск журнала невозможно было купить. Его не запретили – его смели. Обязательная подписка на это издание привела к тому, что статью прочитали не только все наши начальники, но и весь мир. Послы СССР в западных странах раздавали его журналистам, можно сказать, как пресс-релиз грядущих торжеств. А кульминацией стало выступление Бориса Викторовича в ЮНЕСКО, куда его отправили на празднование Тысячелетия с докладом, в составе официальной делегации, вместе с Митрополитом Ювеналием, как «самого крупного специалиста» в этой области.
Для выражения необъятной Божьей Милости люди изобрели когда-то слово «Любовь». Настоящее религиозное чувство не требует доказательств. Примитивный атеизм, который у нас проповедовался, говорил: наука доказывает то, наука доказывает сё. Но помилуйте, если я влюбился в девушку, что наука доказывает?
Борис Раушенбах
Посмотреть программу (http) (201 MB)
Посмотреть программу (ftp) (201 MB)
Благодарим наших коллег с портала «Предание.Ру» за предоставление дискового пространства для размещения фильмов и программ телестудии «Неофит».
Главная